Это мой перевод с японского в виде краткого пересказа сюжета японской визуальной новеллы (отоме) под названием
«Meiji Tokyo Renka»
(сказочная любовь в Токио эпохи Мэйдзи).
Игра вышла на японском языке в 2011-13г. для iPhone/Android и PSP. (игра основана на реальных исторических личностях, здесь описана PSP-версия).
Завязка сюжета. Аядзуки Мэи попадает в прошлое на 100 лет назад (в эпоху Мэйдзи), где, пытаясь вернуться, она находит свою любовь среди знаменитых общественных деятелей того времени (писателей, художников, актеров, самураев и т.п.).
В игре главная героиня может быть с любым из красавчиков, на каждого из которых разработан свой романтический сюжет. Здесь я перевожу и пересказываю сюжет…
Хисида Сюнсо́. Студент-художник, недавно приехавший из Нагано, и которого приютил у себя Огай. Серьезный и тихий юноша, но стоит только ему захотеть что-то нарисовать… (персонаж основан на реальной исторической личности)
Жанр: магический реализм, мистика, комедия, романтика. Предупреждение: не младше 15 лет.
Многие факты биографии и характера Хисида Сюнсо соответствуют реальности, но, конечно, не все.
Пролог. Добро пожаловать въ эпоху Мэйдзи!
На ночном небе светила полная луна… красного цвета (редкий феномен полного лунного затмения). Девушка Аядзуки Мэи спешила домой через парк, поглядывая на кровавую луну. Дурной знак? Она отмела от себя эти мысли, как вдруг услышала звук аккордеона. Где-то в парке устроили фестиваль? Но сейчас же не сезон…
Веселый шум толпы так и манил, и ноги сами поворачивали на звук музыки. Мм, всего 10 минут, нет 5 минуток! Она взглянет одним глазком, что там за праздник, и тут же домой. Мэи побежала на звук аккордеона.
Ах! Какой большой и красивый фестиваль! Каких только развлечений тут нет! У девушки разбегались глаза.
– Дамы и господа! Пред вами величайший адепт западной магии! Подходите и увидите чудеса!
Услышала Мэи и обернулась…
Мужчина с моноклем и во фраке стоял на сцене и показывал всем большую коробку, – смотрите, как я заставлю все, что угодно исчезнуть в этом волшебном ящике! Даже слона или самолет! Дамы и господа, кто-нибудь захватил сегодня самолет?
Мэи рассмеялась, как и остальные зрители. Это забавно, подумала девушка и подошла ближе к сцене. Фокусник в этот момент обернулся, и их взгляды пересеклись.
Он улыбнулся, – у меня есть другая идея, как насчет добровольца из зрителей? Девушка, поднимайтесь-ка сюда!
Мэи с ужасом поняла, что это он ей говорит. Естественно, она не пошла… но толпа вытолкала ее на сцену.
– Уважаемая публика! Сейчас я заставлю исчезнуть такую красоту, – маг красивым театральным жестом указал на девушку. Мэи смутилась, она ненавидела быть в центре внимания и сейчас действительно отчаянно желала исчезнуть.
Маг проводил ее в ящик, где она легко поместилась и села на подготовленный стул. Он закрыл крышку и стало темно. Скорее бы все закончилось, а потом быстро домой. Сделать уроки, нет, вначале поесть, жрать охота… потом позвонить подружке, посмотреть телевизор, сделать уроки и спать. Спать это хорошо… хорошенько… выспаться…
Мэи провалилась в сон. Она видела два голубых огня, услышала голоса, двое спорили, стоит ли ее съесть… кто-то коснулся холодной рукой ее щеки и… девушка резко очнулась.
Она сидела… на скамейке… в парке. Где это она? Кто ее трогал? Вокруг было темно и никого. Мэи поднялась. Парк… да, она была на магическом шоу. Блин, она заснула в той коробке и испортила представление. Ну и ладно, в какую сторону домой?
– О, наконец! – это был фокусник.
Преодолев испуг от неожиданного его появления, девушка из вежливости извинилась за испорченное представление и спросила, где они находятся, чтобы сориентироваться, как попасть домой.
– О, что ты! Ты ничего не испортила, это все я. Правда, изначально был успех…
Мэи его перебила, ей уже было неинтересно его шоу, – где мы?
Маг щелкнул пальцами, и словно по волшебству у него в руке оказалась книга. Полистав ее, он заявил, что они находятся в парке Хибия. Девушка прикинула район и спросила, где тут ближайшая станция метро, но маг стал юлить и отвечать уклончиво. Мэи решила забить на него и повернулась уходить, как он ее остановил:
– Ты куда?
– Домой.
– Ты знаешь, где это?
– Выйду из парка и разберусь.
– Адрес помнишь?
– Да… то есть… нет, – как странно, девушка помнила, что у нее есть дом, но где он, это как-то ускользало от нее.
– Я должен тебе кое-что сказать. Видишь ли, в том волшебном ящике я заставил тебя исчезнуть из нашего мира.
– …?
– Я ведь фокусник, – он подтвердил это, щелкнув пальцами, от чего из его рукавов вылетели крылатые сердца и взмыли в небо.
– О.о…
– Ты не подумай, я тебя не убил, ха-ха, я просто убрал тебя из нашего мира, из нашей эпохи в другую…
После слова «убил», Мэи напряглась и решила, что пора бежать от этого психа, пока он ее действительно не убил. Со всех ног она кинулась прочь.
Он стал ее догонять, на бегу что-то поясняя, но девушка не слушала, удирая как можно дальше.
Уже на улице она от него оторвалась. Фух, пронесло! Так, и где тут станция? Район был незнакомый, что странно. Мэи догадалась спросить прохожего, который ей подсказал дорогу до «стэйшон», а не станции, а после закатил глаза и заявил, – ну и молодежь пошла! Как тебе не стыдно в таком наряде ходить!?
Мэи обиделась, он посмотрел на нее как на шлюху. Что не так с ее школьной формой? Обычная мини-юбка! Плюнула она на старика и побежала к станции, подмечая по дороге, что все женщины одеты в старомодные кимоно. На их фоне она действительно выделялась… Странный район, странные люди…
Она выбежала на дорогу и остановилась как вкопанная от неожиданного зрелища. Две лошади, запряженные в повозку, скакали прямо на нее! Лошади!? Посреди Токио! Что за бред?! Мэи пыталась уйти с дороги, но шок мешал ей двинуться! Какая ирония судьбы, быть растоптанной лошадьми в современном Токио!
Кто-то обхватил ее сзади и выдернул буквально из-под копыт. Девушка и оборачиваться не стала, у нее было дурное предчувствие, что это ее преследователь фокусник. Она отпихнула его от себя, но сил убегать уже не было.
– Не парься, я тебя не обижу, – улыбался он, – я же спас тебя.
Да, подумала она, спас, но все равно она ему не доверяла, – как тебя хоть зовут?
– Э?… А… ну, Чарли.
Ага, явно же вымышленное имя, подумала она скептически.
– А тебя? – спросил он.
– … Аядзуки Мэи.
Ура! Не все потеряно, имя свое она помнит! Лишь адрес забыла… и еще другие подробности…
Чарли стал пояснять, что память ее сейчас в беспорядке из-за перемещения во времени. Он ее случайненько убрал из одной эпохи в другую, а именно в эпоху Мэйдзи. Девушка слушала его рассеянно, она не верила словам этого ненормального. Он закинул ее на сто лет назад?! Кто поверит в такую чушь! Она просто уснула в парке… О… ее осенило! Это тематический парк эпохи Мэйдзи! Точно! Как круто они все тут сделали…
На Мэи накатило облегчение, это просто парк эпохи Мэйдзи, она все вспомнит и пойдет домой… Вот только покушать бы сейчас – голод сильно напоминал о себе громким бурчанием в животе. Чарли улыбнулся и признался, что тоже голоден. Вот только денег у него нет.
Класс! Взрослый парень и без денег. Неужели фокусами он не зарабатывает достаточно? Или мог бы наколдовать гамбургер…
Чарли вздохнул, он маг-иллюзионист, а не волшебник! О, его тоже осенило на предмет, где можно пожрать на халяву. Маг потащил голодную девушку с собой, которая пошла, подумав, что Чарли решил зайти к другу поужинать… Нет, она ему еще не доверяла, но голод не тётка.
Глава 1. Ночь словно во сне.
Чарли и Мэи пришли к красивому двухэтажному особняку в западном стиле. Маг объявил, что это Рокумэйкан, она должна была читать это в учебниках. Там проводятся балы и куча халявной жратвы, вопрос лишь в том, как туда пробраться. Девушка запротестовала – это незаконно! Вон там охрана! Но… Чарли набросил на них двоих плащ-невидимку и провел ее внутрь.
Он убежал к столу, а девушка обалдевала от роскоши устроенного парка Мэйдзи… даже женщины в древних бальных платьях!
Уф! Она столкнулась с красивым парнем в шикарном белом офицерском мундире, расшитым золотом с золотыми погонами. Вот это косплей… Парень попытался познакомиться с Мэи, но его утащил его недовольный чем-то друг в косплее ретро университетской формы…
Чарли подошел к девушке с тарелкой всяких яств, – сегодня столько знаменитостей…
– А?
– Это был Мори Ринтаро или как ты его должна знать из учебников – Мори Огай. А с ним был Хисида Сюнсо.
– Хм, – девушка напрягала свою расплывшуюся память.
– А вон там Изуми Кёка и Каваками Отодзиро, – чавкал куском стейка Чарли.
– Хе? – девушка засмотрелась на маленького парня с зайцем на плече, а потом на подошедшего к нему красавца… Имена ей толком ничего не говорили, кроме того, что вроде она их слышала на уроках в школе.
– Челюсть подбери, – посоветовал Чарли с усмешкой, – Отодзиро – актер, понятно, чего ты на него запала.
– Не западала! – Мэи еле оторвала глаза от харизматичного молодого человека в полосатом костюме.
Знаменитости из истории, эпоха Мэйдзи, потеря памяти… Скажите, что это сон!! О… для сна все слишком реально… а что если это загробный мир… тогда все ясно. Она померла, а это умершие в эпоху Мейдзи, а Чарли и она из современной эпохи. Все теперь ясно… хотя постойте! Значит, это все призраки!? Ужас, кошмар! Призраки! Стоп… она тогда тоже призрак! Аааа….
– Э, прием, – прервал ход ее мыслей Чарли, – у тебя такое лицо, словно ты привидение увидала.
– А! – подскочила девушка, – какое еще привидение, – она пыталась убедить сама себя, – привидений не бывает!!!
Тут к ней подскочил какой-то иностранец и стал горячо спорить, что привидения существуют. Мэи обернулась за помощью к Чарли, чтобы отделаться от странного типа, но того и след простыл. А вот некий страшный военный с опасной саблей на боку подошел к ней и с подозрением попросил представиться и сказать, кто ее сюда пригласил.
Упс… влипла. Что тут скажешь? Мэи озиралась в поисках помощи. Ее взгляд перехватил парень в косплее офицера, тьфу ты, это же реальность, а не тематический парк, да? Эта мысль все больше казалась девушке истинной. И сейчас этот страшный молодой человек своей саблей отрубит ей голову.
Голову он отрубать, конечно, не собирался, но расценив молчание девушки, как вину, схватил ее за руку и потащил в участок разбираться. «Спасите» молила Мэи про себя и тут…
– О, сколько лет, сколько зим! – кто-то схватил ее за плечо, – ты вернулась из Америки!? Почему не предупредила нас?
– Э? – Мэи обернулась и увидела перед собой спасителя, Мори Огая и его спутника Хисида Сюнсо.
Огай заявил помощнику инспектора отдела борьбы с призраками, что эта девушка его кузина, если не верит, пусть потом заходит к нему в гости, и потащил ее из особняка на улицу, пока помощник инспектора Фудзита не очухался.
На улице Огай проводил девушку к повозке рикши и предложил поехать к нему. Мэи не желала этого делать, кто же едет к незнакомому мужчине домой!? Где этот Чарли!? Он хоть и незнакомый, но больше знакомый, чем этот!
– Ох, ненавижу нерешительных девушек, – вздохнул Огай, хватая ее словно мешок риса и кидая на сиденье, – хочешь, чтобы инспектор Фудзита вышел, нашел тебя и продолжил допрос?
Его оборвал недовольный студент, – Огай-сан, Вы ее домой тащите? Вы же ее совсем не знаете…
– Не нужен предлог, чтобы помочь даме, – галантно сверкнул улыбкой Огай и забрался в повозку, назвав рикше адрес. Он придержал почти упавшую девушку от резкого старта повозки, и они уехали, оставив парня у подъезда.
Мэи все не могла прийти в себя, но полгорода тематическим парком не сделаешь, а именно столько они проехали, и признаков современной цивилизации не наблюдалось.
У господина Огая оказался крутой двухэтажный особняк и служанка. Женщина в доме немного успокаивала, а то пока Мэи придумывала отговорки, чтобы не идти к незнакомцу в дом, он затащил ее силком, заявив, что в час Оборо разгуливают всякие Мононоке и кушают девушек. Мэи уже давно потеряла нить повествования… оборо, мононоке…?
Огай усадил ее в гостиной, служанка принесла чай. Девушка осмотрительно старалась не пить и не есть в незнакомом доме у незнакомых людей. Вслед за ними появился студент Сюнсо. Он тоже здесь живет.
Мэи решила все-таки спросить, – скажите, это вообще Токио?
Молодые люди переглянулись и кивнули.
– Но где же тогда транспорт, супермаркеты и прочее? – не хотела девушка верить своим глазам.
– О, транспорт есть! – радостно воскликнул Огай, – мы же на нем приехали!
Лицо Мэи перекосило, он рикшу, повозку, которую таскает другой человек, транспортом называет?
– А что за суп…ер..? – непонимающе воззрился на нее офицер.
– Наверное, она о супе каком-нибудь? – вставил пять копеек вечно недовольный студент.
Девушка вцепилась в чашку чая, они действительно не имеют понятия… она действительно попала в прошлое…
Огай решил, что теперь их очередь задавать вопросы, – как Вас зовут хоть, миледи?
В расстройстве от признания жуткой правды перемещения во времени девушка решила не скрывать ничего. Назвала свое имя и рассказала, как очнулась в парке на скамейке с потерей памяти и странным типом Чарли.
Огай слушал заинтересованно, а его друг нет, – Огай-сан, а амнезия – это болезнь?
Офицер сказал, что это не его специальность, но возможно девушке стоит просто отдохнуть и воспоминания вернутся. Мэи внезапно вспомнила, в учебнике было написано, что Мори Огай был не только писателем-романистом, он был военным врачом.
Было решено оставить Мэи на ночь в особняке, и Сюнсо вызвался проводить девушку в комнату, но Огай его остановил, – так нельзя! Вы должны взяться за руки!
– Ха? – чуть не упал студент, в точности озвучив мысли Мэи, – с какой это радости?
В ответ офицер прочел ему целую лекцию о том, как мужчина должен обращаться с дамой и, сияя озорными искрами в глазах, назначил девушке комнату рядом с комнатой Сюнсо.
– Да, и Сюнсо, – остановил Огай парочку, которая была вынуждена взяться за руки, – в коридоре темно, чтобы никакого неподобающего поведения!
– Слышала? – потащил студент девушку, – не вздумай со мной что-то неподобающее сделать.
– Сюнсо, это я тебе говорил! – послышался сзади возглас офицера.
– Да… – недовольно отозвался парень, таща Мэи на лестницу.
В коридоре было темнее, чем хотелось бы. Того и глядишь, из темноты выскочит нечто ужасное. Неосознанно Мэи сжала руку впереди идущего парня.
– Э? Больно, – обернулся он, – чего цепляешься? Темноты боишься, что ли?
Честно говоря, Мэи о себе мало что помнила, может, и боится. Тем не менее, студент руку не забрал, наверное, он только притворяется злым, а на самом деле добрый. Ступеньки кончились, но на втором этаже было не светлее, да и где-то на чердаке выл ветер. Ветер ли?
– Может, поговорим? – робко прошептала девушка. Разговор заглушит страшные звуки.
– Да ну? О чем… – недовольно отозвался парень, но вдруг его осенило, – кстати, я тут книжку Коидзуми Якумо читал… историю о безухом Хоити…
– О, я ее знаю! – воскликнула Мэи. Как странно, себя не знает, а историю из книжки помнит.
– Ого… знаешь? – остановился парень от неожиданности.
– Да, это же известная сказка.
– Но книга только вышла, – пробормотал Сюнсо, – но неважно… ты помнишь, чем история заканчивается? – он развернулся к девушке со зловещей улыбкой, – призрачный самурай пришел за менестрелем, которого друг монах покрыл сутрами от призраков. Вот только он забыл спрятать уши, и призрачный самурай отрезал уши музыканту, чтобы отнести своему господину-у-у…
– Ааааааааааааа! – закричала Мэи, когда Сюнсо в дополнение к страшилке в темном коридоре еще и ее ушей коснулся.
– Аааааа! – закричал Сюнсо, когда понял, что его история произвела не тот эффект, на который он рассчитывал, – зачем ты меня обнимаешь!?
– Страшно же!!
– Отцепись!
– Нет, боюсь!!
Вот так добрались они до бывшей комнаты кузины Огая, девушка закрыла за собой дверь после того, как Сюнсо пулей удрал от нее. Он добрый или издеваться любит? Поди ты разбери…
Оглядев комнату в западном стиле, девушка забралась в кровать, мечтая проснуться завтра у себя дома, и чтобы все это оказалось просто сном.
Глава 2. Прекрасная кандидатура въ невесты.
БОМ!!! Мэи подскочила в кровати. Что это? Где она? О… все еще в эпохе Мэйдзи и без воспоминаний. Эх…
Девушка надела свою школьную форму и спустилась вниз. Она проспала до полудня в чужом доме, как стыдно! Тот «бом» оказался боем часов. Огай уже ушел на работу, в доме был лишь Сюнсо, который посоветовал девушке переодеться и прикрыть ноги, чтобы хозяин дома не подумал чего лишнего. Не понимая, чем плоха ее школьная мини-юбка, Мэи припомнила, что в этой эпохе вчера не видала ни одной женщины в короткой юбке, наверное, тут не принято. Ну и что, ведь скоро она вернется домой, зачем соответствовать этой эпохе?
– Хм, – скептически отозвался студент, – значит, уже вспомнила, где дом?
Мэи помотала головой, он вздохнул, – послание от Огай-сана: «пока не вспомнишь, будешь жить здесь!!!!»
– Но мне неловко его стеснять…
– Забей, я тут тоже нахлебник, – пожал плечами студент.
Все-таки Огай-сан оказался не маньяком, а радушным человеком, гостеприимным хозяином… и почему она такая подозрительная? Надо будет поблагодарить его.
Девушка понуро ушла переодеваться в кимоно кузины Огая с помощью служанки, ведь она понятия не имела, как его надевать…
Когда девушка управилась и спустилась вниз, Огай вернулся на обед с работы и завалил ее комплиментами по поводу нового внешнего вида, немного сожалея, что она сменила сексуальную мини-юбку. На его взгляд люди должны ходить в той одежде, какой им хочется, хоть в одних трусах.
Офицер потащил своих двоих подопечных обедать в ресторан. Девушка засмотрелась на красивые, цветные окна здания.
Сюнсо пояснил ей, что ничего такого особенного они собой не представляют, начав называть названия цветов, словно некие волшебные слова. Оказалось, студент учится на художника в художественном колледже, и Огай под впечатлением от его таланта, стал меценатом юноши.
Они зашли в ресторан, и Мэи жадно накинулась на мясо, вспомнив, что вчера ей так и не удалось поесть. Она от счастья заходилась сердечками и готова была залюбить своего благодетеля. А кстати…
– А чего Фы так добры ко мне? – набивая рот, спросила девушка, – пуфтили нефнакомку ночевать, дали приют, кормите…
– Разве не ясно, – сверкнул улыбкой Огай, – чтобы милая дама осыпала меня благодарностью. Ты же мне благодарна? Я же тебя спас от страшного инспектора, пожаловал ночлег и одежду, кормлю вкусным обедом. – он стал недвусмысленно намекать, – благодари же меня, это твой долг!
– Ха, – чуть не подавилась Мэи. Чего он хочет-то? Ну, надо хотя бы спасибо сказать, – спасибо большое.
Огай состроил скорбное лицо, – как скупо… ох… – он засверкал глазами и показал, как надо, – о, благодарю Вас, мой господин!
Мэи ослепило глаза его сверкающими звездами в зрачках. Сюнсо рядом вздохнул и прошептал ей не обращать на Огая внимания, это мужик со странностями. Когда Сюнсо только начал жить у Огая, он такого страху натерпелся. Оказалось, что офицер по утрам бегает по дому голый. У него есть военная привычка, мыться в 5 часов, где бы и с кем бы он ни находился. Сюнсо поежился от воспоминаний, когда Огай при нем скинул одежду и начал мыться, да еще бегать голый за ним по дому и пытаться помыть и его…
лучшая отоме сезона! Голая аватарка Огая носится по всему экрану за аватаркой Сюнсо, жаль, что только 15+
Мэи снова подавилась мясом, эксцентричные у нее новые знакомые.
После обеда Огай сказал, что к нему в гости сегодня нагрянет неприятный родственничек, и попросил Сюнсо составить девушке компанию и показать город, но у того были дела. Мэи решила сама съездить в парк, где она очнулась на скамейке, чтобы найти Чарли или воспоминания. Огай щедро пожаловал ей кошелек полный денег на рикшу и расходы, предупредив вернуться до темноты часа Оборо, чтобы ее Мононоке не съели. Сюнсо скептически фыркнул, что Мононоке нельзя увидеть, если у тебя нет способностей Тамаёри (нет, немного иное тамаёри, чем в Багровых Осколках, пишется как «видеть духов»).
В парке девушка не нашла Чарли и прождала его на всякий случай до самой темноты. Вечером она уж и запуталась, в какую ей сторону выходить из парка, так как кругами находилась за день. Мэи спросила у прохожей дорогу, но женщина обернулась со страшной улыбкой на ярко-красных губах. Она завопила, что сожрет ее, жутко клацая черными хищными зубами, а в глотке у нее была пустота…
– Ааааааааааааааааааааааааааааа! – Завопила Мэи и бросилась наутек, столкнувшись с … да, правильно, с Чарли.
Адепт магии не видел твари, та куда-то исчезла, зато он сообщил девушке радостную новость. Память ее постепенно вернется. Он не впервые закидывает людей в разные эпохи, и вернуть их ему не проблема. Единственное, надо, чтобы снова было полнолуние, то есть, девушке придется пожить у Огая месяц, после чего она может прийти в парк, и Чарли вернет ее домой.
– Конечно, это если ты захочешь вернуться, – загадочно улыбнулся он.
– С чего я не захочу!? – возмутилась Мэи.
– Ну, вспомнишь все … да и за месяц мало ли что может произойти, – подмигнул Чарли, – некоторые не стали возвращаться.
Девушка тряхнула головой и уточнила, что он будет в парке через месяц. Мг… Это все, что ее волновало, хотя… подождите… Он что, будет жить в парке!? Она, конечно, не может его пригласить к Огаю, но… Чарли отмахнулся, он же великий маг, пока у него есть букет алых роз из рукава, он не пропадет.
– В смысле? – не поняла Мэи.
– В смысле, что женщинам нравятся розы, да? И красивые парни, да? Представь ты богатая женщина и встретила такого с розами… не приютишь у себя? – намекнул хитрец.
Мэи вздохнула и ушла от безумца подальше. Осталось подождать какой-то месяц и домой! Вот оно счастье!
Девушка осторожно заглянула в дом Огая, может, его родственник еще здесь… и прямо с порога очутилась в объятиях офицера:
– Ах, как я волновался! Я же себе места не находил! Если бы с тобой что-то случилось, я бы этого не пережил!
Мэи офонарела, она лихорадочно соображала, что на него нашло, – Вы напились?…
– Нет, я спиртное не переношу! – он развернул девушку к гостиной, в которой стояла ошалевшая женщина лет сорока, – тётя! Знакомьтесь! Это моя невеста, о которой я Вам говорил!
Тётя и Мэи уронили челюсти одновременно.
После ухода женщины Огай извинился, а Сюнсо пояснил офигевшей девушке, что тетка достает офицера женитьбой, а он жениться пока не желает. Мэи появилась вовремя, теперь несносная родственница на время успокоится.
– И Вы решили выдать меня за свою невесту? – надулась девушка.
– О, ты злишься? – улыбнулся Огай.
– Да ну?
– Вон как щечки надула, словно белочка, – он развеселился, – ах, как мило. Отныне я буду звать тебя Белочка (Корису-тян)!
– Н-н-н-нн-н-не вздумайте! – замахала руками смущенная донельзя Мэи.
Сюнсо перебил их милые глупости, сказав, что ведь тетя скоро очухается и захочет убедиться подходит ли «невеста» его благородной семье, учитывая, что Мэи не похожа на даму из высшего общества… Что же делать, как ее убедить, что Мэи идеальная кандидатура? Аристократическую семью девушка все еще не вспомнила, да и вряд ли она голубых кровей… Огай придумал решение: в Рокумейкане среди элиты скоро состоится конкурс на лучшую красавицу, если Мэи победит, тетка не сможет возразить.
Девушка грохнулась со стула. Участвовать в конкурсе красоты!? Да и еще победить!!? На все протесты девушки Огай, сверкая глазами, заявил, что люди обязаны эволюционировать, и нет предела их свершениям, поэтому за 2 недели ей превратиться в благородную даму – плевое дело! Сюнсо и Мэи единодушно не разделяли его энтузиазма.
Глава 3. Несносный художникъ.
Бах! Бах! Аааааааа! Мэи упала с кровати. Мама родная, где она? О, все еще в эпохе Мэйдзи. С грохотом двери в комнату влетел Сюнсо и позвал ее завтракать. Сейчас надо было бы кавайно закричать «ай!», ведь она еще в пижаме или как это называется в древности, но от такого пробуждения девушке уже было все пофигу…
За завтраком художник пронзал новую дармоедку Огая злым взглядом. Вот нахалка, набилась жить к человеку, да еще и смеет дрыхнуть до обеда. Офицер заметил отношение Сюнсо к новой подопечной и решил их подружить, послав их вдвоем в город за нужной книжкой. Отказаться парню, который не желал средь бела дня с девушкой разгуливать, он не дал.
После обеда и возвращения Сюнсо из колледжа, они с Мэи поехали на рикше в центр, где юноша запретил девушке идти рядом с ним, не желая, чтобы его увидели с незамужней дамой. Девушка, стараясь не обижаться, отошла на 10 шагов и пошла за ним, разглядывая необычные древние магазины. Но когда она стала читать вывески наоборот, Сюнсо понял, что у нее с головой хуже, чем он мог подумать. А что Мэи могла поделать? Она забыла, что в допотопные времена читали справа налево, а не как сейчас.
Решив, что лучше он вытерпит ее рядом, чем беспамятная потеряется, Сюнсо разрешил ей идти рядом. Они благополучно взяли книгу напрокат для Огая, когда девушка заметила магазинчик с газировкой «Рамунэ». Надо же! Ее и сто лет назад продавали!
Сюнсо, видя, как у девушки блестят глаза, купил ей бутылку и вручил со словами, – живо пей, а потом скажешь Огай-сану, что я исполнил свой долг.
Девушка села на скамейку, ностальгически сжимая в руках знакомую бутылку. Сюнсо, наверное, не садист, он просто очень серьезный и ответственный человек, которому не нравится то, что она свалилась его благодетелю на голову незваным гостем. Вон как он серьезно слушается Огай-сана и даже старается выполнить его наказ показать ей город.
– мм… лимонная, – отпила Мэи глоток шипучки.
– Конечно, лимонная, – возмутился Сюнсо, – ведь Рамунэ произошло от слова лимонад (рэмонэдо по-японски), а его из лимонов делают.
– Ясно… – пробормотала Мэи. А вот в ее эпохе каких только вкусов нет.
Художник сочувственно на нее поглядел, – неужели даже такое не помнишь? А семью хотя бы?
– Ничего не помню, – девушка покачала головой. Ну, разве что только то, что она из будущего. Решив сменить тему, Мэи стала расспрашивать художника о его семье. Оказалось, у него еще шесть братьев и сестер.
– Вау, вас семеро детей в семье!? – девушка чуть не подавилась лимонадом.
– Разве это редкость? – поднял бровь Сюнсо.
– Ну, да! Вот нас в семье всего дв… – она запнулась. Двое… словно неуловимое воспоминание откуда-то на нее нахлынуло, но так же внезапно и отхлынуло.
Сюнсо всматривался в ее лицо. Она переволновалась сейчас, наверное, красная…
– У меня что-то с лицом?…
– Нет, – Сюнсо неловко отстранился и снова изобразил свой недовольный вид, – просто на нем написано «хочу жрать».
Гха… он ее за обжору считает. Точно.
Они вернулись домой на закате солнца, где до отеческих слез умиления порадовали Огая тем, что Сюнсо поднялся на новую ступень джентльмена, угостив даму напитком. Странные отношения были у этих двоих. Хоть по возрасту они были почти ровесники, и в отцы Огай парню совершенно не годился, но и братьями их не назовешь. Скорее нечто вроде учитель и ученик? Хозяин дома и приживала? М-да, дружба разная бывает…
– Аааах! – внезапно глаза Сюнсо засверкали, когда он увидел на столе морепродукты.
– Оооо! – Мэи тоже утерла слюну, но ей понадобился целый слюнявчик, чтобы закатать губу обратно. В тот вечер она узнала художника с новой стороны… художественной.
Ахая и ойкая над омаром с моллюсками и восторгаясь их божественными формами и красками, Сюнсо не дал приготовить из морепродуктов ничего, а притащил бумагу и кисти. Огай и Мэи сидели голодный и злые, глядя как студент, воздавая похвалы и комплименты креветкам, рисует свой гениальный шедевр.
Омар и моллюски. Хисида Сюнсо (нашла в нете, в игре не было)
Да уж… теперь девушка понимала, почему Огай говорил, что Сюнсо соблазняет котов, вот на ее глазах он воспевал рыбу, вместо того, чтобы ее есть.
Пока художник находился в своем мирке, офицер напомнил девушке о конкурсе красоты. Мэи поперхнулась слюной, стараясь не глядеть на портящиеся на столе уже битый час раньше свеженькие морепродукты. Он не оставил идею с конкурсом?! Да еще теперь хочет, чтобы она победила, а не просто участвовала!? Огай ушел думать, какое умение или талант можно развить в его «невесте», сказав Мэи, чтобы сходила к служанке Фуми на примерку для платья.
– Ты серьезно? – послышался голос в ее ухе.
Мэи подскочила, – а… Сюнсо-сан, Вы уже вышли из своего художественного настроя?…
– Ты о чем? Я просто рисовал и всё, – отрезал художник.
Девушка поглядела на него. Он реально не осознает, что перевоплощается в мурлычущего няшу, когда рисует? Лучше ему этого не говорить…
– Так ты серьезно будешь участвовать в конкурсе?
– Ну, – вздохнула девушка, – да…
– О, это просто верх тупости, я тут бессилен, – закатил глаза парень, – ты хоть понимаешь, что у тебя нет шансов, вообще?
Мэи промолчала. Она понимала, но было обидно, а сказать «я выиграю, вот увидишь» было еще глупее. Она заметила картину в руках художника и решила сменить тему. Она впервые видела творение Сюнсо и была впечатлена. Омар и моллюски были так реалистично нарисованы, это превосходило обычный школьный уровень рисования, а эти краски… такие нежные, словно девушка рисовала.
Мэи невольно ахнула, – они как живые, глядишь, вот-вот пошевелятся.
– Ты что!? не шути так!! – убрал художник картину от нее подальше, – если они снова сбегут, я повешусь! Ну, почему мои рисунки вечно убегают от меня, что им на бумаге не нравится, а!?
Девушка смотрела на парня, как на больного. Убегут? С картины рисунки? Сюнсо не похож на того, кто бы так глупо и недостоверно пошутил…
На следующее утро Мэи вышла на улицу позвать Сюнсо завтракать, Огай сказал, что тот снова в своем художественном режиме.
Так и оказалось, художник сочился экстазом от того, что снова повстречал свою черную богиню-кошечку. Девушка сразу поняла, что она тут третья лишняя и пошла в дом. Ветер с утра был холодноват, она чихнула. Вот блин! Кошка испугалась и сбежала. Все, Сюнсо ее прибьет.
– И-извините, я случайно…
Он смерил ее злым взглядом, но ругать не стал.
– Э, а можно поглядеть Ваш рисунок? – попыталась Мэи разрядить обстановку.
– Если хочешь поглядеть, то ни за что не покажу! – отрезал парень и ушел завтракать.
После завтрака Мэи решила больше не быть дармоедкой и помогала служанке Фуми. Возвращаясь из магазина, девушка спасла паренька от злой собаки… э, то есть, от маленького и милого щенка.
оно говорит голосом Чжан Фэя…
Этот парень был на балу, Чарли назвал его Изуми Кёка. Он стал храбриться перед девушкой и притворяться, что хотел взять себе эту собаку.
– А, Вы любите животных, – кивнула Мэи.
– Что?? – обалдел парень, который просто пытался скрыть свою боязнь собак.
– Ну, я видела Вас в Рокумейкане с зайцем…
– Ты его видела!? Да!? – накинулся он на нее так, словно зайца не должно было быть видно. Девушка испугалась его реакции и сбежала.
Весь день она размышляла. Неужели она видит призраков или мононоке? Все об этом говорят, как будто они существуют. И если вспомнить та жуткая женщина в парке, и этот заяц… Может, от шока из-за перемещения во времени у нее открылась необычная способность?
– Эй, – Сюнсо включил свет в гостиной, – не сиди в темноте, зрение испортишь.
Мэи решила посоветоваться с художником, иначе она голову себе сломает, – можно кое-что странное спросить?
– Нет, – отрезал он, но девушку уже было не остановить. На ее вопросы, студент серьезно пояснил, что призраков и их разновидность мононоке могут видеть только те люди, кто обладает способностью тамаёри. Мэи больше всего волновало, могут ли призраки ей причинить вред. Сюнсо пояснил, что в последнее время мононоке становится все меньше, и случаев нападения давно не было.
– И вообще, – добавил он, – я сомневаюсь, что ты могла видеть призраков, у тебя деликатности и тонкости души не хватит, чтобы их ощутить.
– Да, конечно, Вы вечно меня наглой зовете, – вздохнула девушка.
– Это правда, но так даже лучше.
– ??
– Ты наглая, поэтому тебя не так травмирует вся эта ситуация, в которую ты попала.
О… неужели он пытается ее поддержать?
– Спасибо.
– Ты думаешь, я тебя утешаю!? – фыркнул художник, – из-за тебя я потратил время и теперь слишком темно, чтобы рисовать. Как ты мне это возместишь!?
– А как я могу?
– Никак!!
– И-извините…
Снова она его разозлила. Мэи сидела у себя в комнате поздно вечером и размышляла. Нехорошо жить в этом доме и не ладить с одним из его обитателей. Пока она думала, как помириться с Сюнсо, девушка заметила два золотых глаза на столе. Черный мех светился под луной…
О, это же та кошка, которую она спугнула утром! Вот он – шанс помириться с художником. Девушка бросилась к Сюнсо и вытащила его буквально из постели.
– Вот, Ваш кот! На столе…
Но… на столе никого не было. Конечно, парень решил, что ей все приснилось, ведь убежать коту из комнаты было некуда, и отчитал ее:
– Знаешь, не мне тебе указывать, ведь я тоже тут живу нахлебником, но это уже ни в какие ворота!!
– П-простите…
В который раз за день уже она извиняется? Мэи не стала спорить, хоть и была уверена, что кот ей не приснился. После того, как Сюнсо злобно захлопнул за собой дверь, девушка в депрессии упала на кровать. Как все плохо, а будет еще хуже…
«Неправда, Мэи-тян. Взбодрись, все будет хорошо» – услышала она в голове странно знакомый голос (Чарли, но она его не узнала). Может, это кто-то из ее воспоминаний? Скорее бы вернуться домой!
Наутро Огай сразу заметил напряженную атмосферу между своими подопечными, и когда Мэи провожала его на работу, спросил, что случилось, не обидел ли ее Сюнсо колкими словами.
– Нет, наоборот, – призналась девушка, – это я к нему вчера поздно ночью вломилась в комнату и разбудила…
– О! – глаза Огая засверкали, – как это чудесно!…
Мэи покрылась холодными каплями пота, кажется, ее не так поняли… Она здесь всего на месяц, но этот месяц ссориться с кем-то будет просто ужасно. Она сказала Огаю, что намерена поладить с художником.
Обстановка дома Огая приносила ей странное чувство успокоения, гостья из будущего протирала окна, когда вернулся Сюнсо из колледжа. Он сухо поздоровался и ушел к себе, но уже через минуту прибежал с криками о том, что его кот пропал. Он так кричал, что девушка не сразу поняла, что пропал нарисованный кот, а не настоящий. Сюнсо грохнулся на софу, повесив голову, ведь все равно ему не найти кота без способностей тамаёри. Он его не видит. Кот стал призраком, духом картины – Бакеноками. Придется забыть об этой картине, потому что даже если нарисовать заново, это будет другой рисунок.
Мэи посочувствовала художнику, когда поняла проблему. А ведь, наверное, вчерашний кот был с его картины. Девушка была уверена, что не спала тогда. Она побежала искать мононоке, заслышав мяуканье с улицы.
Сюнсо догнал ее на торговой улице, поверив ее слову о неслышимом мяуканье. Кот словно водил девушку за нос, заставляя бегать за ним. Мэи и художник нашли кого угодно, даже Огая, возвращавшегося с работы и решившего, что у них свидание, но не кота.
– Ну вот, – ворчал Сюнсо, – теперь Огай-сан все не так понял. Мы вовсе с тобой не поладили! Если честно, мне не нравится, что ты доставляешь ему хлопоты…
– Простите… – в сотый раз извинилась Мэи.
– Нет, я тебя не обвиняю… хотя от тебя полно проблем… но, в общем, что я хотел сказать, так это… поблагодарить за помощь в поиске кота. Понимаешь, я не обладаю способностями, чтобы его найти, поэтому…
Мэи смотрела на него во все глаза. Он ей поверил? Без каких-либо доказательств? Она сама не может поверить, что видит духов, а он верит…
– … спасибо, – еле слышно закончил свою речь Сюнсо, слегка покраснев. Это было такое неожиданное зрелище, что Мэи не смогла ничего ответить. Конечно, парень на это раскричался, но тут проехала тележка с едой, и девушка перестала обращать на студента внимание.
– Эй! Я с тобой говорю! – дернул он ее, – кончай мозги терять как только еду завидишь! – эй… – не получив никакой реакции, Сюнсо тяжко вздохнул и закрыл глаза руками, – от такой глупости у меня упадок сил…
Мэи обернулась вовремя, увидев, что парень покачнулся. Машинально она бросилась его ловить, но он успел ухватиться за ее протянутые руки и не упасть. Конечно, несносный художник тут же обвинил ее в том, что у него головокружение от ее легкомысленного поведения, после чего купил супа на них двоих.
Они перекусили на ближайшей скамейке, а Сюнсо все оправдывался, что просто не желал слушать по дороге домой урчание в желудке девушки. Он ни в коем случае не решил ее накормить! Тем не менее, вся его злость уже прошла.
Немного помолчав, парень решил извиниться за то, что не поверил ей вчера ночью и что накричал на нее. Это был такой неожиданный поворот на 180 градусов, что Мэи стало неловко. Сюнсо объяснил свое грубое поведение тем, что не любит шумных людей, и не хотел, чтобы в тихом доме прибавилось народа. Вот он и сорвал злость на девушке, Огай-сан прав, у него не хватает такта, а Мэи ни в чем не виновата.
Девушка потеряла дар речи. Он так серьезно извинялся. Ветер на закате холодел, на улице смеялись и играли дети, в воздухе пахло жареной рыбой.
Закончив с извинениями, художник сказал, что она не должна больше париться из-за кота. Он так часто убегает с картины, что Сюнсо уже давно решил забить на нее. Однако Мэи не желала сдаваться, картина должна быть завершена. После того, как Сюнсо вчера заявил ей, что не покажет, ей страшно хотелось ее увидеть.
Художник совсем стушевался, – ну, ладно… если я ее завершу, я покажу … тебе… первой покажу, – тихо пробормотал он, а потом поднялся, – короче, живо домой потопали!
Девушка побежала за ним. Она все еще не могла понять его, но теперь, по крайней мере, у нее не было тягостного чувства.
Глава 4. Заманенные котомъ.
Однажды вечером Огай известил Мэи, что к конкурсу подготовит ее на декларирование английского текста. И принялся муштровать девушку по вечерам. Спустившись в гостиную после одного из таких уроков, она застала Сюнсо, спящего на софе.
Он даже не переоделся после колледжа, видно, его там утомили. Размышляя, стоит ли будить вечно недовольного художника, Мэи заметила, что у него очень красивое лицо, когда он вот так мирно спит и не кривится.
Сюнсо проснулся, поинтересовался, отчего девушка так поздно гуляет по дому, и, бросив ей через плечо предостережение о том, что нельзя быть такой наивной и заниматься с Огаем допоздна наедине, ушел досыпать к себе.
Уроки девушки все продолжались, ее платье к конкурсу уже шили, и офицер посоветовал Мэи примерить зеленое западное платье его кузины, чтобы она привыкла в таком ходить.
Платье оказалось коротковато, и Мэи не смогла самостоятельно натянуть корсет, как положено. Она крутилась перед зеркалом, когда вошел Сюнсо, спросить по просьбе служанки, что она хочет на ужин. Художник замер на полуслове. Неужели он так засмотрелся на нее? ага, щас. Кто с таким тонким художественным вкусом, как у него, станет ею любоваться? Нет… уж скорее призрака увидел.
– Сюнсо-сан…?
– Это… – смотрел он, не моргая, – это еще что…?
– Э?
– Это еще что за красота! – расплылся он в улыбке.
– Ха????? – она никогда в самом дурном сне и не могла представить, что услышит подобное от Сюнсо в свой адрес.
– Словно с ночного неба спустилась сама лунная богиня… Да если бы тебя сейчас увидели греческие богини, то тут же бы сгорели от зависти…! – заваливал цветистыми словами художник остолбеневшую девушку, – о… ах, нет, я так не могу. Ми-минутку, постой тут, я сейчас вернусь.
– А, э…!!
Но Сюнсо уже вылетел из комнаты в невменяемом состоянии. О, блин, она это уже видела, причем недавно… Да, он вернулся с бумагой и кистями.
– Быстрее, не теряя ни секунды, надо запечатлеть на бумаге твою красоту…
Это оно…
– О, какой я глупец! … Я до сих пор не знал, как прекрасна форма твоих губ.
Это его художественный бзик. Вот уж Мэи не думала, что встанет на одну линию с котами, омарами и креветками…
– Эй, повернись немного боком.
– Э… т-так? – повернулась по указанию художника замершая девушка.
– Да, так, – в полном экстазе ответил он, – хотя нет… еще чуточку к окну, – его голос дрогнул, – о! стой! Да, вот так. Так в лунном свете твои волосы сверкают словно Млечный путь… О, может, мне приблизиться, – вздыхал он, – а то отсюда мне не видно.
Вааааааааа! Мэи невольно отодвинулась. Его лицо слишком близко!
– Н-не двигайся, – выдохнул он ей в левое ухо.
– Н-но… зачем же так близко?? – пролепетала она заплетающимся языком. Девушка очень нервничала, никогда его лицо не было так близко.
– Но если я не буду близко, – прошептал он, – я же не увижу.
Оу, какой пристальный взгляд.
– Ах… какая красивая форма губ, – бормотал он, рассматривая ее губы чуть ли не вплотную и двигаясь по их периметру, – я глупец, я до сих пор не знал, как прекрасно слеплены твои губы, – Сюнсо продолжал рассматривать ее лицо, шепча в полном экстазе, – и ведь не только губы, а ресницы и глаза… и эти чуть тронутые цветом розы щечки… ох… так и хочется всего этого коснуться…
У Мэи плыли мозги. Она уже не могла разобрать: он пытается нарисовать картину или ее соблазнить. Чего она знала точно, так это то, что художник явно тронулся.
– С-спасибо за комплименты, но…
Он усмехнулся, перемещаясь, разглядывая и рисуя, – какие комплименты? Вот глупость. Для чего мне их тебе говорить? Пойми же… – он продолжал зарисовывать ее лицо, – все мои слова тебе истинная правда. Как я могу не восхищаться прекрасным? Тем более, когда оно может стать предметом искусства.
Это так приятно, но… он все равно слишком близко!!
– А, так не пойдет, я же сказал не двигаться, – его дыхание щекотало ей ухо.
Он просто рисует свою картину! Все это волнение неуместно!
– С такого расстояния я слышу даже твое сердцебиение, – вздохнул он, шепча, – прямо… как сигнальный колокол…
– Я-я спокойна…
Он усмехнулся, снова переместившись на другую сторону ее лица, – уж поверь мне, спокойные люди так не говорят. У меня чутье художника, я могу видеть все твои мысли. Ты сейчас волнуешься, глядя на меня. Одновременно я чую, что ты рада вниманию и хочешь продолжения, – он прекратил рисовать и посмотрел на нее, – ты… кому хочешь показаться в таком платье? Лишь меня ведь недостаточно?
– А… а как связан этот вопрос… с картиной…?
Он снова заглянул с другой стороны, бормоча, – улыбка это хорошо, но и это выражение замечательно… сколько бы зарисовать? – художник ее игнорировал, – ладно, сколько получится. Кистью моей ты станешь вечной богиней…!
– И что это ты делаешь, Сюнсо? – послышался радостный голос недовольного Огая, прервавший художественную атмосферу. Он прорычал, – Сюнсо…
– А, Огай-сан? Что такое? – художник обернулся к двери. Мэи заметила, что его лицо снова приобрело обычное выражение, видимо, его переключило в нормальный режим. Никаких больше комплиментов и даже малейшего интереса к ее внешнему виду больше не последовало. Огай покачал головой, когда понял, что тут было, но не ему судить, художественные проблемы и ему знакомы, ведь он писатель помимо всего прочего.
Мэи же задалась вопросом. Сюнсо такой загадочный: то совершенно несносный, то такой пылкий. Интересно, какой из этих Сюнсо настоящий?
На следующий вечер девушка сидела за столиком, размышляя как надо применять древнюю косметику, когда услышала мяуканье призрачного кота из окна. Она все бросила и побежала его ловить. Кот над ней явно издевался, и, обегав за животным полгорода, Мэи в изнеможении сползла по стволу ивы на обочине дороги.
Отдохнуть ей не удалось, об нее споткнулся прохожий и выругался благим матом. Когда они оба поднялись и отряхнулись, Мэи с удивлением увидела перед собой очень красивую женщину… Э? Но секунду назад эта женщина орала явно мужским голосом.
Незнакомка откашлялась, голос ее стал заметно женственнее, она стала вглядываться в лицо Мэи, вспомнив, что видела ее в Рокумейкане, когда ее поймал инспектор Фудзита. Девушка уже прикидывала, в какую сторону дать деру, когда неожиданно появился Сюнсо и прогнал незнакомку.
– Ладно, милые молодожены, – махнула рукой женщина и пошла восвояси, бормоча что-то о том, что вечно ее угораздит наткнуться на кого не следует.
Парочка захлопнула челюсти, переварив слово молодожены, после чего Сюнсо пояснил, что он здесь пришел на выставку, которую проводят его учителя. Девушка догадалась, что художник хотел выставить тут свою картину с котом, поэтому потащила Сюнсо искать кота дальше.
Час спустя уже совсем стемнело, пора было домой, парень поблагодарил Мэи за помощь, но стал недоумевать, зачем ей-то сдалась его картина. Девушка задумалась. А действительно зачем?
– Ну… мне нравятся Ваши картины, – сказала она задумчиво, – а еще… если не завершить картину, Вы не сможете показать ее на выставке…
И ей осталось недолго быть в этой эпохе, хотелось сделать что-то полезное, порадовать Сюнсо.
– Что замолчала вдруг?
– А, так… просто я люблю Ваши картины.
– ………. Спасибо.
– Правда, люблю, просто обожаю! Когда впервые увидела Ваши рисунки, сердце прямо так сжалось, и я подумала «какая прелесть».
– Я понял, хватит! Я понял!!
Э? у него уши красные… неужели он смутился? Пожалуй, не стоит продолжать, а то разозлится.
– Уже поздно, пошли домой, – фыркнул студент.
– Уже… – протянула Мэи. Как странно, почему у нее ощущение, словно они раньше времени прервали свидание? Нет, какое свидание! Помотала головой девушка. Но было так жаль, что их прогулка закончилась… бах! Мэи споткнулась в темноте и упала бы, если бы Сюнсо не успел ее подхватить под руку. Тяжко вздохнув, он взял ее за руку, чтобы она больше не спотыкалась, и повел домой.
Мэи чувствовала, как у нее горят уши, наверное, они сейчас такого же цвета, как уши впереди идущего художника.
Вернувшись домой, Сюнсо извинился перед Огаем за опоздание, свалив вину на Мэи. Офицер заявил, что он рад, что появилась девушка, способная заставить художника опаздывать, но парень не должен забывать, что Мэи его невеста. Он утащил ее к себе в комнату заниматься, намекая на особые частные уроки допоздна, и оставив художника недовольно глядеть им вслед.
День и ночь Огай промучил девушку английским, после чего ушел на работу, оставив ее на самостоятельную тренировку – 10 кругов по саду с книгой на голове. После первого круга, который дался Мэи нелегко, ее нашел Сюнсо, у которого было военное задание от Огая вывести девушку погулять.
Художник, уверяя, что это лишь ради приказа офицера, и щурясь от яркого света после бессонной ночи, проведенной за рисованием, взял Мэи с собой на объявление результатов выставки, в которой участвовал его друг – Ёкояма Тайкан. Возвращаясь домой, Сюнсо впервые при девушке улыбался, говорил с увлечением и даже смеялся. Он восторгался картинами своего друга, веря в то, что они вместе однажды произведут революцию в живописи Японии. Когда Мэи посетовала, что она хотела бы познакомиться с Тайкан-саном, выяснилось, что это был тот тощий юноша, с которым на выставке студент так долго болтал. И не познакомил их художник потому… что его друг решил, что Мэи – возлюбленная Сюнсо, потому что он впервые привел с собой девушку.
– Краснеть не обязательно! – закричал смущенный юноша.
Но Мэи ничего не могла поделать. Почему-то слово «возлюбленная Сюнсо» заставляло ее сердце биться чаще, а мысли витать в облаках.
Дни летели, Огай учил Мэи английскому, что все чаще вызывало в ее памяти картины из ее школьного прошлого. Кто бы мог подумать, что попав в эпоху Мэйдзи, тебе придется учить уроки. По вечерам девушка смотрела на то, как луна с каждым днем становится все меньше. Вот и ночь без луны наступила. Скоро, когда свет луны вернется полностью, она вернется домой в будущее. Вот только почему ей этого не очень хотелось? А… наверное, потому что она так и не поймала кота, ведь оставлять незаконченное дело нехорошо. Но это не объясняет то, что образ Сюнсо никак не удавалось выкинуть из головы…
Тем вечером постояльцы дома нашли Мэи, уснувшую на софе в гостиной. Сюнсо не дал Огаю отнести девушку спать, решив взять это на себя. Ведь офицер так с ней фамильярничает, обращается, словно с любимым питомцем, даже белкой называет. Того и гляди из подставной невесты настоящую сделает. Вот только почему ему не все равно? Этого ответа у художника не было.
– Эй… проснись, – прошептал он девушке в ухо, оставшись с ней наедине.
Мэи лишь повернулась на другой бок. Спит себе, совсем забыв об осторожности… как бы ее разбудить? Крикнуть в ухо? Или облить холодной водой. Хм… она такая толстокожая, что этим ее не разбудишь. Что бы такое выкинуть похуже крика и воды? Сюнсо в голову пришла одна идея…
Он наклонился и поцеловал ее, надеясь, что она проснется и разозлится. Сама ведь виновата в том, что он теряет рядом с ней всякое спокойствие.
Fantasy Violet 
You must be logged in to post a comment.